РУССКАЯ ТРОЯ – ИЗЫСКАНИЯ РУССКИХ ПАЛЕОГРАФОВ

Сведения о существовании древнейшей русской письменности до св. Кирилла и Мефодия

Научные изыскания палеографов

 

«В 50–60 годах XX века в печати появились научные статьи А. Львова, Н.А. Константинова, А.А. Формозова, Н.В. Энговатова и И.А. Фигуровского, в которых утверждалось, что русская письменность имела основу в слоговом письме, существовавшем в V–IV вв. до н.э. на острове Кипр [1]. Еще дальше вглубь веков относил начало славянской письменности А.А. Формозов [2]. По мнению ученого, какая-то письменность, состоящая для всей степной полосы и «сложившаяся на местной основе», существовала уже в середине II тысячелетия до н.э. Ряд авторов: Н.А. Константинов, Н.В. Энговатов, И.А. Фигуровский, не смотря на недостаточность исходных фактических материалов, опубликовали даже алфавиты предполагаемого ими протоглаголического письма.

Н.А. Константинов, сопоставив форму причерноморских знаков, во-первых, с формой букв глаголицы, во-вторых, с формой загадочных, до сих пор еще не расшифрованных знаков, встречающихся на древнерусских пломбах, печатях, монетах, пряслицах и календарях, в-третьих, с формой знаков слогового письма, существовавшего в V–IV вв. до н.э. на острове Кипр, обнаружил значительное графическое сходство между знаками этих трех видов письменности [3]. При этом знаки глаголицы, сходные по форме со знаками кипрского слогового письма, оказались близки к ним и по звуковому значению. На основе всех этих сопоставлений Н.А. Константинов построил гипотезу, согласно которой причерноморские знаки ведут свое происхождение от знаков кипрского слогового письма. Письмо это могло стать известным скифо-сарматскому, а затем и праславянскому населению Причерноморья через греческих

[1] Константинов Н.А. О начале русской письменности // Нева. 1957. № 7. С. 178–182.

[2] Формозов А.А. Сосуды срубной культуры с загадочными знаками // Вестник древней истории. 1953. № 1 (43). С. 193–199.

[3] Константинов Н.А. Скифо-сарматские знаки на памятниках Причерноморья // Крым. 1951. № 7. С. 245–255. Он же. История русской азбуки // Знание – сила. 1953. № 1. С. 1–6; Он же. О начале русской письменности // Нева. 1957. № 7. С. 178–182; Он же. Черноморские загадочные знаки и глаголица // Учен. записки Ленинградского университета. Серия: Филол. науки. Вып. 23. Л., 1957. С. 110–146.

 

колонистов. Под влиянием причерноморских знаков славянами были созданы, согласно Н.А. Константинову, знаки, применявшиеся ими на пломбах, печатях, монетах, пряслицах и т.п., а впоследствии и вся система буквенно-звукового глаголического письма. Многочисленную группу вероятных памятников дохристианской славянской письменности образуют загадочные надписи и знаки на древнерусских предметах быта и на различных ремесленных изделиях.

Из этих надписей наибольший интерес представляет так называемая алексановская надпись. Надпись эта, нанесенная на глиняный сосуд X–XI вв., была открыта в 1897 г. В.А. Городцовым во время раскопок у села Алексаково под Рязанью и содержит 14 знаков, расположенных в строковой планировке. В 1898 году там же на обломках посуды было обнаружено еще пять аналогичных знаков[4]. Как указывает В.А. Городцов, «сосуд плохо обожжен, изготовлен, очевидно, наспех… следовательно, изготовление местное, домашнее, а следовательно, надпись сделана местным или домашним писцом, т.е. славянином». Знаков слишком много, чтобы их можно было принять за клеймо мастера. «Остается предположить, – делает вывод В.А. Городцов, – что знаки представляют собой литеры известного письма».

Представляет также интерес «надпись» на ребре барана, открытая около 1916 г. Д.Я. Самоквасовым при раскопках северянских курганов у Чернигова. «Надпись» содержит 15–18 знаков, расположенных внутри полуовала. «Знаки, – пишет Д.Я. Самоквасов, – состоят из прямых резов и, по всей вероятности, представляют русское письмо X в., на которое имеются указания в некоторых источниках»[5].

Многочисленные статьи были посвящены знакам, обнаруженным (впервые в 1864 г.) на свинцовых пломбах, видимо, торговых печатях X–XIV вв., найденных на Западном Бугу у села Дрогичина; общее количество этих знаков измеряется многими сотнями[6]. На лицевой стороне некоторых дрогичинских пломб

[4] Городцов В.А. Заметка о глиняном сосуде с загадочными знаками // Археологические известия и заметки. 1897. № 12. С. 385–389; Он же. Заметка о загадочных знаках на обломках глиняной посуды // Там же. 1898. № 11-12. С. 370–372.

[5] Самоквасов Д.Я. Раскопки северянских курганов в Чернигове. М., 1916.

[6] Тышкевич К.П. Свинцовые оттиски, найденные в реке Буге у Дрогичина // Древности, 1864-1965. Т. 1; Авенариус Н.А. несколько слов о дрогичинских пломбах. М., 1892; Болсуновский К.В. Дрогичинские пломбы. М., 1894.

 

стоит буква кириллицы, а на обратной стороне – один из «загадочных» знаков.

Большое внимание исследователей привлекли также многочисленные загадочные знаки, встречающиеся наряду с надписями, сделанными кириллицей, на старорусских календарях и на пряслицах X–XI и более поздних веков[7]. В 40-50-х годах текущего столетия в этих загадочных знаках многие пытались увидеть прототипы глаголических букв. В настоящее время ученые склоняются к пониманию этих знаков как славянских «черт и резов»[8].

Сравнительная же немногочисленность дошедших до нас памятников дохристианского славянского письма обусловлена недолговечностью материалов для письма – дерева и бересты.

 

Известные исторические сведения, свидетельствующие о наличии древнейшей письменности на Руси

 

1. Сообщение древнейшей восточнославянской летописи «Повести временных лет», согласно которому при осаде князем Владимиром Святославичем Херсонеса (конец X в) один из жителей Херсонеса, по имени Анастасий, пустил в стан Владимира стрелу с надписью на древнерусском языке: «Кладези еже суть за тобою от востока, из того вода идет по трубе».
2. Сообщение арабского путешественника Ибн Фадлана, который во время пребывания у волжских болгар в 921 г. видел обряд погребения одного руса. «Сначала они развели костер и сожгли в нем тело, – рассказывает Ибн Фодлан, – а затем они построили нечто подобное круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку тополя, написали на ней имя этого мужа и имя царя русов и удалились».

[7] Культура Древней Руси. Т. I-II. М., 1950-1951; Арциховский А.В. Введение в археологию. М., 1947; Эпштайн Е.М. К вопросу о времени происхождения русской письменности // Учен. зап. ленин. ун-та. Вып. 5. 1947; Черных П.Я. Происхождение русского литературного языка и письма. М., 1950.

[8] Макаренко Н.Е. Археологические исследования 1907-1909 гг. // Известия археологической комиссии. Вып. 43. 1911; Артамонов М.И. Надписи на баклажках Новочеркасского музея и на камнях Маяцкого городища // Советская археология. Вып 19. 1954; Щербак А.М. Несколько слов о приемах чтения рунических надписей, найденных на Донгу // Там же.

 

3. Сообщение арабского писателя Эль Массури (умер в 956 г), который в сочинении «Золотые луга» утверждает, что он обнаружил в одном из «русских храмов» пророчество, начертанное на камне.
4. Сообщение епископа Мерзебургского Титмара (976–1018 гг.), который указывает, что языческом храме города Ретры он видел славянских идолов; на каждом идоле особыми знаками было начертано его имя.
5. Сообщение арабского ученого Ибн эль Недима, который в труде «Книга росписи наукам» передает относящийся к 987 г. рассказ посла одного из кавказских князей к князю руссов. «Мне рассказывал один, на правдивость которого я полагаюсь, – пишет Ибн эль Недим, – что один из царей горы Кабк послал его к царю русов; он утверждал, что они имеют письмена, вырезываемые на дереве. Он же показал мне кусок белого дерева[9], на котором были изображены, не знаю, были ли они слова или отдельные буквы». Сообщение Ибн эль Недима особенно интересно тем, что он дает зарисовку упоминаемой им надписи. Расшифровать эту надпись не удалось; по своей графике она отлична и от греческого, и от латинского, и от глаголического, и от кирилловского письма. Большинство советских и болгарских ученых (П.Я. Черных, Д.С. Лихачев, Е. Георгиев и др.) считали эту надпись образцом славянского докирилловского письма типа «черт и резов».
6. Сообщение персидского историка Фахр ад Дина (начало XIII в), согласно которому хазарское письмо (речь, по-видимому, идет об уже исчезнувшем, но известном Фахр ад Дину, хазарском руническом письме) «происходит от русского»[10].

В VIII главе «Паннонского жития» святого Кирилла написано о существующем развитом, буквенно-звуковом восточнославянском письме. Согласно этому Житию, Константин (Кирилл) во время путешествия к хазарам «обрел» в Херонесе Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами.

[9] Процитированное В.А. Истриным сообщение ан-Недима «Русские письмена» (см.: Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянских и русских письменах (с половины VII века до конца X века по Р.Х.). СПб., 1870. С. 240) было ранее квалифицировано как свидетельство о письме на бересте. См.: Л.П. Жуковская Новгородские берестяные грамоты. М., 1959. С. 10–12.

[10] Бартольд В.А. Древнейшие памятники русского письма и языка // Культура и письменность Востока. Кн. 4. Баку, 1929.

 

Вполне понятно любому человеку – приезжая за границу в любую страну, путешественники, чтобы их услышали и поняли жители страны, должны говорить на языке принимающей стороны. Тем более с VIII века Византия находилась в состоянии постоянной войны с Русью. Поэтому думать, что святой Кирилл говорил с руссами на греческом – маловероятно! Святой Кирилл говорил с русичем на древнерусском языке! И если бы он не владел в совершенстве древним русским языком того времени, такой подарок для него, как для иностранца был бы бессмысленным. В житии не сказано, зачем были подарены тексты Священного Писания. Причина достаточно ясна – этот дар был напутствием в дорогу и пособием в долгом миссионерском путешествии, так как святой Кирилл направлялся тогда для христианской проповеди в Хазарию. Возможно, тогда была большая нужда в Священных книгах на русском языке, необходимых в путевой библиотеке проповедника, так как русский язык был достаточно распространён в каганате.

Предположение о позднейшей вставке опровергается, во-первых, достоверностью почти всех сведений, сообщаемых «Житием» Кирилла, а во-вторых, тем, что рассказ о книгах, найденных им в Херсонесе, встречается во всех 23 списках этого «Жития», причем не только в русских, но и в южнославянских»(!)[11]

«В одной из русских рукописей XV в. (в «Толковой Палее») написано: «А грамота русская явилася, Богом дана, в Корсуни русину, от нее же научился философ Константин и оттуда сложив и написав книги русским языком»[12].

Встречаются указания о существовании письменности на Руси в начале X в. и в дошедших до нас договорах русских князей Олега и Игоря с Византией.

Так, в договоре князя Олега с греками (911 г.) есть указания о существовании у русских письменных завещаний: «Аще кто умретъ, не урядив своего имения, ци своих не имать, да возвратить имение к малым ближикам в Русь. Аще ли сотворить обряжение,

[11] Львов А.С. Някои въпроси от кирило-методиевската проблематика // Български език. София, 1960. Кн. 4.

[12] Лавров П.А. Материалы по истории возникновения древнейшей славянской письменности // Труды славянской комиссии. Т. 1. Л., 1930. С. 37.

 

таковый возметь уряденое его, кому юбудеть писал наследити именье его, да наследит е».

В договоре Игоря с греками (944 г.) говорится о золотых и серебряных печатях, о посыльных грамотах, которые вручались русским послам и гостям, отправляющимся в Византию: «Ношаху сли печати злати, и гостье сребрени. Ныне же уведал есть князь вашь посылати грамоты к царству нашему; иже посылаеми бывають от них посли и гостье, да приносять грамоту пишюче сице; яко послах корабль селико, и от тех да увемы и мы, оже с миром приходять. Аще ли без грамоты придуть и преданы будуть нам, да держим, и храним, дондеже возвестим князю вашему»[13].

Включение в договоры с Византией особых пунктов о завещаниях, посыльных, гостевых грамотах и печатях доказывает не только то, что все это уже существовало на Руси начала X в., но также и то, что к X в. это стало распространенным явлением.

Памятниками русской письменности X в. должны считаться и сами русские договоры с Византией, так как перевод их с греческого на русский[14] был, видимо, современен самим договорам. Так, С.П. Обнорский на основе изучения языка русских переводов договоров пишет: «…появление текстов договоров в переводе с греческого языка не могло быть ни относительно поздним, ни одновременным, а следовательно, оно приблизительно должно было совпадать со временем фактического заключения соответствующих дипломатических актов»[15]. Особенно интересно имеющееся в договоре 911 года указание, что Русь и Византия и в более давние времена (т.е. еще в IX в) решали спорные вопросы «не только словесно, но и письменно». К еще более раннему времени относятся договоры болгарских князей с Византией. Первый из них был заключен в 714 году, второй (несомненно, письменный) – в 774 году.

 

Источник глаголицы – руны

 

[13] Повесть временных лет. Ч. I. М.-Л., 1950. С. 28 и 35.

[14] Договоры Византии с другими народами обычно писались на греческом языке и на языке той страны, с которой Византия заключала договор.

[15] Обнорский С.П. Язык договоров русских с греками // Язык и мышление. Вып. V–VII. М.-Л., 1936. С. 403. Согласно С.П.Обнорскому, перевод договора 911 г. выполнен болгарином, но отредактирован русским; перевод договора 944 г. выполнен русским.

 

Вильгельм Постелл (XVI в.) в книге под названием «Введение в алфавит двенадцати различных языков» («Linguarum XXII characteribus dinerentium alphabetum»), приводит сведения, что албанцы, еще задолго до принятия христианства, повсеместно пользовались глаголицей. В 1534–1537 гг. Вильгельм Постелл находился в Стамбуле в качестве переводчика французского посла. Он собрал большую коллекцию манускриптов для королевской библиотеки. По возвращении на родину Постелл основал в Париже Королевский колледж.

В 1680 году Рафаил Ленакович написал диалог под названием «De litteris antiquorum illiriorum», в котором утверждал, что глаголица была создана задолго до Рождества Христова неким фригийцем по имени Fenisius, взявшем за основу гетские руны. В русском языке синонимом слова фригийский является слово троянский [16].

В 1766 году граф Клемент Грубисич издал в Венеции книгу под названием «Происхождение и история глаголического славянского алфавита, исследование Вульгаты Иеронима» («In originem et historiam alphabet Slavonic Glagolitici, vulgo Hieronymiani disquisitio»), где приводил множество фактов подтверждающих дохристианское происхождение глаголицы.

Необходимо отметить, что на Руси все документы до 972 года писались на глаголице.

В 1848 году отечественный филолог академик И.И. Срезневский (1812–1880) отметил: «Особенность многих глаголических букв приводит издавна к заключению, что глаголица есть древняя азбука языческих славян»

На большую древность глаголицы также указывают и палимпсесты — рукописи на пергаменте или папирусе, в которых старый текст смыт или соскоблен, а сверху по нему написан новый.

Из обнаруженных фолиантов рукописей X–XI веков, из 18 рукописей 11 являются глаголическими.

[16] Лисовский И.А., Ревяко И.А. Античный мир в терминах, именах и названиях: Словарь-справочник по истории древней греции, Рима / Науч. Ред. А.И. Немеровский, Мн. 2001

 

Эту версию подтверждает найденный библейский манускрипт III–IV вв. н.э., происхождение которого неизвестно. «Данный манускрипт изначально был написан на глаголице, но затем глаголица была выскоблена, и на многих листах этого манускрипта был записан перевод 38 гомилий преподобного Ефрема Сирина на греческом языке. Таким образом, документ получил название «переписанный кодекс Ефрема (Codex Ephraemi Rescriptus)» и стал считаться греческим»[17].

Из всего вышесказанного становится ясно, что история глаголицы совершенно не такова, какой её представляют филологи и историки.

 

Письменность культуры Винча

 

Винча – северобалканская археологическая культура эпохи неолита распространенная на территории современных Сербии, Болгарии, Косово, Македонии, и Румынии в Восточной Европе (V–IV тыс. до н. э)

Влияние культуры Винча на Центральную Европу многообразно; в археологической терминологии оно выглядят в качестве вариантов самой Винчи, как культуры, в основе которых доминирует винчанский комплекс.

Сенсационные археологические открытия последних 20 лет на памятниках Подунавья и центральнобалканского неолита – в Румынии, Югославии и Болгарии, а также уточнение дат этих памятников в пределах V – IV тыс. до н. э. на основании созданной колонки радиокарбонных дат для европейского неолита заставляют изменить устоявшиеся представления о рассматриваемом регионе как периферии древневосточных цивилизаций. В свете этих открытий Юго-Восточная Европа в ареале распространения культуры Винча может быть названа одним из древнейших

[17] Шницер Я.Б. Иллюстрировання всеобщая история письмен СПб., 1903. С. 222-223 – это сноска на палимпсест преп.Ефрема

 

 

очагов цивилизации, более древним, чем цивилизации Месопотамии, долины Нила и Инда.

В существовании в культуре Винча письменности исследователи, начиная с первооткрывателя этой культуры М. Васича, не сомневались и до находки глиняных табличек в Тэртэрии. Датировка поселения в Тэртэрии ранним этапом культуры Винча – Винча-Тордош – и обнаружение в этом слое табличек с письменностью свидетельствует о том, что винчанское письмо сложилось в жреческом сословии еще до того, как оформились все признаки культуры и экономики, которые позволяют нам утверждать существование цивилизации, археологически представленной культурой Винча.

Алфавит Марсилианы

Алфавит Марсилианы, найденный в Хетрурии, является ранним хетрусским алфавитом, исходным для развития последующих вариантов, учитывающих изменения, происходившие в хетрусском

языке. «Строго говоря, между собственно венетской азбукой того времени и алфавитом Марсилианы, принесённым венетами в будущую Хетрурию, существовала некоторая разница. С достаточной степенью уверенности можно считать, что разница эта была незначительной, или её и вовсе не было. Эта уверенность основана на сравнении алфавита Марсилианы с киевской и новгородской азбуками X–XI веков. Действительно, разница между

древними русско-венетскими и дочерним раннехетрусским алфавитами, относящимися к одной фазе развития индоевропейских буквенно-звуковых алфавитов, не может быть большей, чем разница между древневенетской и, например, новгородской азбуками. Иначе говоря, речь идёт об одном и том же в своей основе алфавите или об очень близких вариантах. По этой

причине, осуществляя крупномасштабные сравнения, вполне правомерно пользоваться алфавитом Марсилианы в качестве конретного палеографического материала и в качестве критерия при определении базового венетского алфавита начала I тысячелетия до н.э.

Отбросив искусственно созданную «похожесть», легко увидеть, что хетрусская и тем более венетская азбуки из греческого алфавита не выводятся.

А вот цепочка эволюции венето-славянского письма от анатолийских алфавитов к венетскому и далее вплоть до новгородского – выстраивается чётко. Даже прямое сравнение азбуки Марсилианы с новгородской азбукой позволяет увидеть это сходство. Говоря о сравнении азбуки Марсилианы с греческим алфавитом и новгородской азбукой, необходимо учитывать следующее принципиально важное обстоятельство: речь идёт о сравнении двух разных классов явлений. В одном случае сравниваются алфавиты разных языков, в другом варианты алфавитоводного и того же языка.

Дело в том, что греческий и русско-венетские языки – родственны, но это отдалённое родство. А греческий и хетрусский и вовсе существенно разные языки. Поэтому при сравнении греческого и венетского, греческого и хетрусского алфавитов речь может идти лишь о схожести графем дально-родственных языков.

А вот ранний русско-венетский и поздний русско-венетский (в т. ч. новгородский) языки – всего лишь разные этапы развития одного и того же языка. И при сравнении алфавитов в данном случае на первый план выходит не схожесть графики, а общность русско-венетской и славянской фазы развития единого в своей основе языка.

Русско-венетское письмо зародилось на просторах прародины наших предков, простиравшейся от северо-запада Индостана до Апеннин, захватывая Малую Азию, где до падения Хеттской державы было как минимум ещё два индоевропейских государственных образования: Пафлагония и Миттания.

При этом Пафлагонию древние авторы рассматривают как страну венетов. Хетты длительное время (во времена древнехеттского царства и империи) использовали, как известно, два вида письма – клинописное и иероглифическое. И лишь на заключительном этапе своего существования, когда формируются неохеттские царства либо же когда они уже сформировались, появляются буквенные алфавиты. Думается, что именно сюда, в эту культурную обстановку и в это время уходят многие корни русско-венетской письменности.

В пользу этого свидетельствует и то обстоятельство, что алфавиты малоазийских государств, образовавшихся после падения хеттской державы, например, лидийский, очень похожи на русско-венетские.

Так, одинаковые по своему содержанию надписи XII в. до н.э., открытые в Кара-Тепе (Киликия), выполнены в двух вариантах – хеттском и финикийском. Кстати, подчеркнём, что речь идёт о втором тысячелетии до новой эры. Не будем пока исключать из рассмотрения и другую версию, упоминающуюся в литературе, согласно которой русско-венетский алфавит произошёл от финикийского, сходство с которым очень велико. Однако эта версия маловероятна; более вероятна версия о том, что, как пишут некоторые авторы, финикийцы, скорее всего, были «распространителями» опыта.

В своё время М.В. Ломоносов пришёл к выводу о том, что русское письмо не происходит, как утверждают многие, от греческого или других языков. Оно представляет собой самостоятельную линию развития индоевропейского письма. Более того, составляет его стволовую часть. Но М.В. Ломоносова не услышали, как не услышали и других учёных, развивавших его идею или независимо приходивших к тем же выводам. Возобладала другая точка зрения.

В результате бесплодных попыток опровергнуть гения и доказать иную точку зрения для развития теории русско-венетского письма было потеряно около двухсот лет…[18]»

 

Н.В. Солнцев

[18] Леднев В.С. Венты. Славяне. Русь. Историко-этимологические и палеографические проблемы. Институт экспертизы образовательных программ. М. 2010. С. 139-145